В мае 2014 года Али приехал на Кавказ искать работу. Сменив несколько занятий, он оказался на пастбище: за еду и жильё смотрел за скотом местного жителя Магомеда. Хозяин оскорблял Али, и пастух стал думать об уходе. Страдала от характера Магомеда и его бывшая супруга Мадина, которую он часто обзывал и избивал — даже на глазах у знакомых и наёмных работников, в том числе Али. Мадина нашла номер пастуха и написала ему. Она рассказала, что уже пять лет в разводе с Магомедом, однако родственники заставляют её жить с бывшим мужем, который не только оскорбляет и бьёт её, но и насилует. Али и Мадина стали тайно общаться и полюбили друг друга.

Али ушёл с работы на пастбище и решил спасти Мадину от бывшего мужа. Он переехал в город, нашёл новую работу и стал копить деньги, чтобы увезти Мадину к себе на родину, в другой регион. Они переписывались и созванивались. Мадина рассказывала, что бывший муж продолжает мучить её. Когда она пригрозила Магомеду, что пожалуется брату, тот обещал ему проблемы с полицией. Мать Мадины в ответ на жалобы советовала терпеть. После очередного изнасилования Мадина сбежала к Али. В тот же день они заключили никях (мусульманский брак).

Спустя две недели, вернувшись с работы, Али увидел в их квартире полицейских. Это были знакомые Магомеда, приехавшие за Мадиной. Женщину вынудили вернуться. На следующий день Мадина рассказала Али по телефону, что её брат собирается убить её. «Я не буду мужчиной, если не убью её», — Мадина слышала, как брат сказал это друзьям. Издевательства со стороны бывшего мужа возобновились.

С помощью друзей Али нашёл дом в другом городе и поехал за Мадиной. Пока Магомед был на пятничной молитве в мечети, Али увёз женщину.

Полиция снова стала искать их, но паре удавалось скрываться. Спустя месяц, когда Али однажды вернулся с работы, квартира была пустой. На столе лежала записка от Мадины: «Я возвращаюсь домой, не ищи меня».

Али собрал вещи, уехал на родину и сменил номер. Спустя некоторое время друг написал ему в соцсети, что Мадина разыскивает его, и передал её номер. Али позвонил ей и узнал, что записку её вынудили написать родственницы бывшего мужа, которые нашли и увезли её. Мадина просила забрать её. Али снова поехал за женой. Он вел себя очень осторожно: менял номера телефона и квартиры. Мадина попыталась сбежать, но ей не удалось. Когда Али не нашел её в условленном месте и её телефон был выключен, он решил, что её больше нет в живых. Позже Мадина рассказала, что в тот день в дом к бывшему мужу пришел её брат. Они с Магомедом кричали на Мадину и угрожали убийством. Мужчины сказали, что прощают её в последний раз.

Али обратился в Правозащитный центр «Мемориал», рассказал их с Мадиной историю и попросил помощи и совета. Али был в панике, он был уверен, что его жену могут убить в любую минуту.

Московские правозащитники направили официальные обращения в прокуратуру и следственный комитет республики. Они просили проверить информацию о том, что родственники незаконно лишили Мадину свободы и грозят ей убийством. Самому Али также посоветовали обратиться в правоохранительные органы. При помощи сотрудника «Мемориала» он написал заявления в полицию, прокуратуру и следственный комитет.

Предавать гласности их с Мадиной историю Али не соглашался. Он был уверен, что если поднимется шум, женщину сразу убьют.

Спустя некоторое время с Али связался знакомый полицейский. Он сообщил, что увёз Мадину из села. До сих пор неизвестно, как ему удалось забрать женщину у родственников. Полицейский предложил встретиться в придорожном кафе. Али вместе с сотрудником «Мемориала» приехал на такси. Полицейский сказал, что прямо сейчас забрать Мадину невозможно, слишком велик риск наткнуться на родных или знакомых Магомеда. Решили дожидаться темноты.

Ближе к вечеру, когда было достаточно темно, он позвонил на номер правозащитника и попросил его и Али приехать к отделу полиции. Там они смогли встретиться с Мадиной.

Через несколько дней Али и Мадина уехали в другой регион. Недавно у них родился сын.

23 сентября семью привезли в Химкинский городской суд и избрали меру пресечения в виде залога — по 50 тысяч рублей. «Следствие изначально собиралось просить суд о заключении беженцев под стражу, но потом ходатайствовало о залоге: если бы родителей поместили в СИЗО, детей пришлось бы отправить в детский дом. Родственники, жившие всё это время на Курском вокзале, заплатили эти деньги за Хасана и Гулистан», — сообщала Meduza. Семью вернули в аэропорт.

Гулистан рассказывала журналистам, в каких условиях живёт семья. Они сидели в одном и том же месте недалеко от капсульного отеля в терминале E. Гостиницу позволить себе не могли. Спать приходилось на полу — на одеялах, привезённых из Ирака. Ночью уснуть было почти невозможно из-за кондиционеров — с собой у них были только летние вещи. Мыться приходилось в общественных туалетах.

Гулистан подозревала, что после нахождения в ИВС у детей появились вши. Она просила пограничников о медицинской помощи, но врач так и не появился. Их не обеспечивали ни едой, ни водой. Несколько передач с едой и фруктами семье отправила сестра Гулистан.

Весь сентябрь и октябрь адвокат Роза Магомедова пыталась вытащить семью из транзитной зоны. Просила их родственников связаться с полицейским участком, где Хасану и Гулистан выдавали паспорта. Звонила в иракское посольство и просила содействовать в получении российской визы по иракским паспортам. 30 октября семья узнала, что им отказано в предоставлении убежища. После отказа Гулистан на несколько дней попала в неврологическое отделение Химкинской городской больницы.

Спустя две недели семья Ахмед с адвокатом Магомедовой опротестовали отказ ФМС. Через пять дней за ними приехали приставы и привезли в суд, где признали виновными по уголовному делу о незаконном пересечении границы. Каждого из родителей оштрафовали на 10 тысяч и вернули в аэропорт.

Спасение пришло внезапно. В одном из семинаров «Мемориала», где обсуждали и ситуацию с семьей, участвовал начальник отдела по вопросам убежища ФМС России Владимир Ручейков. После звонка одному из своих подчинённых он сказал, что следует повторно подать заявление о предоставлении убежища. В тот же день в аэропорт приехали сотрудники ФМС, приняли у семьи ходатайство о статусе и предложили им ехать в центр временного размещения «Серебряники» в Тверской области.

«То, чего не могли сделать за два месяца, было сделано за полдня», - писала руководитель Сети «Миграция и право» Светлана Ганнушкина. Глава ФМС Константин Ромодановский сообщил «Интерфаксу» , что семью отправили в центр временного размещения. 26 апреля 2016 года они получили временное убежище.

*«Исламское государство» — террористическая организация, деятельность которой запрещена на территории России.

Адвокаты Санкт-Петербургского пункта Сети «Миграция и право» Ольга Цейтлина и Юрий Серов несколько раз консультировали граждан Афганистана Белкису и Баракатуллаха Хуссайнхиль. Миграционная служба отказывалась принимать их заявление на убежище, несмотря на то что мужчину на родине преследовали.

В середине февраля 2019 года Белкиса сообщила Серову, что у них отобрали детей. Белкиса и Баракатуллах рассказали, что их пригласили в отдел по вопросам миграции, пообещав помочь с детским садиком и школой. Семья пришла в полном составе, вместе с младшим ребенком, которому было всего восемь месяцев. После этого родителей задержали полицейские, отобрали паспорта, а четверых мальчиков оформили как безнадзорных и отправили в больницу.

Родителям не объяснили, куда увезли их сыновей. Белкиса упала в обморок, ей пришлось вызывать скорую. Баракатуллах провел ночь в отделе полиции. На следующий день благодаря помощи адвокатов его освободили. Родители сразу отправились в больницу, но им не позволили увидеться с детьми.

Адвокаты связались с уполномоченным по правам человека в Санкт-Петербурге Александром Шишловым и вместе с его представителем выехали в больницу. Вместе им удалось добиться, чтобы мальчиков вернули родителям.

Когда дело семьи Хуссайнхиль получило широкую огласку, сдвинулся с мёртвой точки и вопрос их легализации. Они не раз пытались подать заявление на временное убежище, но их документы не принимали. После истории с детьми у Хуссайнхиль приняли заявление.

Спустя два месяца семья получила положительное решение. Сейчас правозащитники вместе с сотрудниками аппарата уполномоченного оформляют детей в садик и в школу — это стало возможным благодаря легализации семьи.

Анна Попова родилась под Оренбургом в 1934 году. Когда ей было 8 лет, у неё умерла мама, в 1945 году на войне погиб отец. Анна оказалась в детском доме в Киргизии.

В 2007 году, продав свое единственное жильё, Анна Кирилловна вернулась в Россию, в город Шахты, чтобы ухаживать за своим больным сыном. На вырученные деньги она сняла квартиру и покупала лекарства. На пенсию женщина не имела права, потому что не была гражданкой России. В 2012 году сын умер. Затем у Анны Кирилловны кончились деньги на аренду жилья и она была вынуждена скитаться по знакомым.

Один из них предложил ей ухаживать за его парализованной матерью в обмен на ночлег и еду. Женщина, сама нуждающаяся в уходе, согласилась. Позже кто-то из соседей предупредил мужчину, что у него могут быть проблемы из-за Поповой — иностранной гражданки без нужных документов. Он отвез Анну Кирилловну в церковь, объяснив, что её помощь больше не нужна.

Женщина пыталась устроиться в реабилитационный центр для людей без определенного места жительства, но там её не приняли из-за иностранного паспорта. В конце концов она обратилась за помощью в полицию — и 26 февраля 2018 года на неё составили административный протокол за проживание в России без регистрации. Шахтинский городской суд решил, что 84-летнюю женщину необходимо депортировать в Киргизию и поместил её в Центр временного содержания иностранных граждан (ЦВСИГ) «Новочеркасское».

Уже от руководства ЦВСИГ о деле Анны Кирилловны узнала юрист сети «Миграция и право» Правозащитного центра «Мемориал» адвокат Анна Сердюкова — они сочувствовали пожилой женщине и попросили адвоката о помощи. К тому же у Анны Кирилловны начались проблемы со здоровьем. Врачи нашли у неё пневмонию, ишемическую болезнь сердца и гипертонию.

С помощью сотрудников ЦВСИГ Сердюкова собрала медицинские документы и получила справку от врача о том, что Анне Кирилловне в её состоянии авиаперелёт не рекомендован. Затем она обратилась в суд с заявлением об отмене выдворения.

Письма в разные инстанции и благотворительные организации не помогали. Тогда Сердюкова вместе с руководительницей Сети «Миграция и право» Светланой Ганнушкиной сообщила о деле начальнику Управления по вопросам миграции МВД России Ольге Кирилловой. Вскоре из Управления перезвонили и посоветовали обратиться за статусом беженца.

Анна Кирилловна подала все нужные бумаги. Решение о выдворении было отменено, она получила удостоверение беженца. После этого волонтёр организации «Милосердие-на-Дону» на время поселила женщину у себя. Благодаря усилиям юриста Анны Сердюковой и материальной помощи Комитета «Гражданское содействие» для Анны Кирилловны удалось найти постоянное жильё — приют «Матронушка» в Ростовской области.

Оформить гражданство Анне Кирилловне не успели — зимой 2019 года она умерла после инсульта.

«Здравствуйте, дядя Путин. Меня зовут Абдурахманов Магомед. Я живу Временный посёлок. У нас временный посёлке были омон они украли чайник и телевизор и мой компютер тоже украли, игрушки, мамы кольцо. Омон покушали наши компоты, соленья, выпили наши соки. Дядя Путин омон украл мой тренажер. Поломали стены, дверь, ванна и туалет. Они мою маму пугали автомат делали на маму. Дядя Путин омон выгнал нас всех из дома. Зачем вы сказали Омон выгнать нас из дома. У всех людей омон украл все все. Дядя Владимир, помогите нам всем всем школе садику мне маме тетя Джамиле».

Это письмо 13-летнего Магомеда, мальчика с инвалидностью, опубликовало издание «Такие дела» в репортаже из дагестанского посёлка Временный в феврале 2018 года. К тому моменту жители посёлка, пострадавшие от масштабной спецоперации, добивались компенсаций уже больше трёх лет.

Спецоперация во Временном длилась с 18 сентября по 26 ноября 2014 года. Силовики оцепили посёлок, а затем выгнали всех жителей — сначала мужчин, а потом женщин с детьми и стариков. Когда людям спустя два месяца позволили вернуться домой, они ужаснулись: имущество было разграблено или уничтожено, в жилищах были выбиты двери и окна, вырваны рамы, разбита мебель, а некоторые дома — разрушены до основания. Увидеть всё это можно на фотографиях сотрудников «Мемориала», сделанных в начале декабря 2014 года.

В результате спецоперации пострадали почти все жители посёлка, около 1000 человек. Добиваться возмещения ущерба с помощью «Мемориала» решили только 128 сельчан. Самыми активными оказались пять женщин: Джамиля Гаджиева, Патимат Камилова, Мадина Магамаева, Написат Патахова и Аминат Супянова. Они собирали документы и беседовали с людьми, убеждая их отстаивать свои права. В приёмных госорганов и муниципальных служб их даже назвали «женактивом».

«Женактив» и остальные жители считали, что государство должно выплатить им компенсацию за последствия действий силовиков. Само государство с решением не торопилось.

«Компенсацию должно выплачивать Министерство финансов Российской Федерации, — объясняет юрист „Мемориала" Марина Агальцова, представляющая интересы заявителей. — Но чтобы добраться до Минфина, нужно пройти семь инстанций — администрация Унцукульского района, дагестанские МЧС, МВД и правительство, федеральные МЧС, Минфин и правительство».

Из всей цепочки быстро сработало только дагестанское МЧС, сотрудники которого прониклись сочувствием к жителям Временного.